Дядя Митя, неугомонная душа

30 Марта 2025

В музее «Дом Иняхина» деревни Веркола Пинежского округа открылась выставка картин Дмитрия Михайловича Клопова «Мир глазами художника. Жизнь в красках и на холстах», посвященная 90-летию со дня его рождения. В экспозиции представлено свыше двадцати работ автора. Ее подготовила сотрудник Литературного музея, дочь художника – Татьяна Кузнецова. На презентацию собрались люди, близко знавшие Дмитрия Михайловича – насельники Артемиево-Веркольского монастыря: архимандрит Иосиф (Волков) и иеромонах Венедикт (Меньшиков), бывшая учительницы Веркольской школы Татьяна Александровна Абрамова, жители деревни, дочери Дмитрия Михайловича. Они поделились своими теплыми воспоминаниями о художнике. Поговорить о картинах не успели (хотя их лучше смотреть), так много было много добрых воспоминаний, в которых Дмитрий Михайлович предстал светлым, добрым, творческим человеком. 
Вся трудовая книжка исписана
Татьяна Кузнецова рассказала об отце:
- Мите было шесть лет, когда началась Великая Отечественная война. Его отец, Михаил Николаевич, ушел на фронт, мать, Варвару Трофимовну, отправили на лесозаготовки, а малыш стал жить у бабушки с дедушкой. Но через год он вернулся домой, стал ходить в школу. Когда мама была на лесозаготовках, отрок сам топил печь, готовил еду. Хлеба не было, поэтому Митя собирал мох, сушил его, толок в ступе, просеивал и на сухой сковородке пек лепешки. Выручала рыба, которую он ловил и варил из нее уху. Когда ему не было еще и десяти лет, сам вскопал поле и посеял жито. «Матерь приезжает с лесозаготовок, за порог ступает – и в слезы, что я один управился и что надежда есть у нее... Да трех овец еще мы кормили, чтобы сдать мясо. Я в школе учился и один их растил. Приходит налоговый агент: «Ты не уплатил налог на мясо!» – «Какое мясо? Я в школе учусь». – «А где мати-то?» – «В лесу...». 40 килограммов мяса нужно было сдать государству. А если есть корова, то 420 литров молока. Заплатить сельхозналог, подоходный налог, страховку, мать приехала с лесоповала, как голая, ничего нет, всё сдала государству». Папа не без гордости говорил, что у него вся трудовая книжка исписана: работал в лесном хозяйстве, строил дороги, летом заготовлял сено для совхоза «Быстровский»… После службы в армии он мог уехать на учебу в Академию художеств им. Репина в Ленинграде, но мать попросила его остаться дома, потому что трудно было женщине жить в деревне без мужской опоры.
Федор Александрович Абрамов писал, что пропал талант Клопова в деревне, нужно было в город уезжать. Но наместник Веркольского монастыря архимандрит Иосиф считает, что это не так:
- Главное – Дмитрий Михайлович исполнил пятую заповедь Закона Божиего: Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет, да долголетен будешь на земле. Он, как человек верующий, не мог поступить иначе. Единственный сын, как бы он оставил мать-вдову, уехав так далеко. Господь через родителей нам открывает, что важно для нас, Богом благословлено учиться нам у родителей, учителей, наставников. Город мог закрутить, и талант так и не раскрылся бы. А здесь совокупность его жизни – трудился на земле, рубил дома, обряжался с козами, ходил на рыбалку, в лес, рисовал, делал щепных птиц – это всё и развивало его талант, этим насыщалась его тонкая художественная душа. Он же своей жизни не представлял без этих лесов, лугов с их разнотравьем, без Пинеги. Редко такое бывает, чтобы и руками человек работал, и живописью заниматься. Хороший Дмитрий Михайлович был человек, и я надеюсь, что душа его пребывает в селениях праведных. И талант его не пропал!
Отец Венедикт добавил:
- Как-то вижу, идет с граблями, ему тогда уже к 80-ти было, говорю, куда направился, отдыхал бы, возраст ведь уже, тяжело. Нет – отвечает, нужно помочь. Вот такая неугомонная душа. Мы, молодые насельники, звали его дядя Митя. Он часто бывал в монастыре на службе. И трехкилометровым крестным ходом в праздник праведного отрока Артемия на Ежемень ходил. Уже на палочку опирался, а через реку всё равно переезжал. В келию ко мне заходил поговорить. Я тоже бывал у него дома. Благодарю Бога, что Он дал мне такой подарок – дружбу с Дмитрием Михайловичем. У нас на севере долго длится зима, серое небо, скудные краски, а когда в человеке просыпается талант, он делает эту жизнь ярче, насыщеннее, интереснее.  Через картины Дмитрия Михайловича перед нами раскрывается красота его души.
Последняя встреча отца Иосифа и отца Венедикта с Дмитрием Михайловичем произошла за месяц до его кончины. Его парализовало, и он лежал в доме у дочери Татьяны в Междуреченске. Батюшки приехали туда (а это больше пятидесяти километров от монастыря) и пособоровали его. Хоронить Дмитрия Михайловича привезли в Верколу, отпевал новопреставленного в Никольском храме иеромонах Венедикт.
 
«Мы сказали, чтобы нам отдали храм»
А я познакомилась с Дмитрий Михайловичем, когда стала собирать материал для первой книги об Артемиево-Веркольском монастыре. Это был удивительный человек. Его рассказы и сохранившиеся записи очень помогли мне в работе. Когда в обитель приехал архиепископ Берлинский и Германский Феофан, ему подарили книгу «Артемиево-Веркольский монастырь». В часы отдыха он начал ее читать, и на него большое впечатление произвели опубликованные в ней заметки Клопова.
В 1990 году в Литературно-мемориальном музее Ф.А. Абрамова в Верколе поставили ящики для пожертвований для Веркольского монастыря. Денежными средствами распоряжался Дмитрий Михайлович Клопов. У него сохранилась школьная тетрадочка, на которой написано: «Учет – расход церковных денег. 1990 год». В ней есть, например, такие записи: «Поступило на 15 сентября 40 руб. 74 коп. Взял замки висячие 3 штуки на 6 руб. 74 коп., путевка на рубку леса 12 руб. 76 коп. Остаток 29 руб. 40 коп. 18 октября в 15 час. 18 мин. (какая удивительная точность! авт.) вскрыта урна в музее. Денег 73 руб. 32 коп.  Куплено стекло оконное на сумму 44 руб. 10 коп. За билет лесничеству заплатил 13 руб. 17 коп. За три дня отдал 45 руб. Борису Яковлеву за рубку сучьев. Я лес пилил. Бензин по 30 коп. За четыре дня израсходовали 20 литров на трактор на сумму 6 руб. 40 коп. Итого 51 руб. Заточка цепей 4 штуки по 50 коп».
В этом же году в Карпогорах собрались представители лесного и сельского хозяйства. На совещание пригласили членов Веркольской православной общины. Был там и Дмитрий Михайлович Клопов.  «Мы сказали, чтобы нам отдали храм, - вспоминает он, - председатель Веркольского сельсовета – ни в какую, потому что школьникам учиться будет негде (в Артемиевском храме проходили уроки физкультуры и труда – авт). Я говорю: ничего, найдется место. А некоторые предлагали не только храм отдать, но и весь монастырь. Спрашивали, как мы его возрождать будем. Я отвечал: чего-нибудь придумаем. Вы, коммунисты, все разграбили, разворовали, разбомбили, вот нам и поможете. Дадите три миллиона, мы деньги на дело пустим».
С приездом священника отца Иоанна началось возрождение Веркольского монастыря. И одним из главный помощников стал Дмитрий Михайлович. Он привез стекла. «Сам нарезал, никому не доверял, - рассказал он, - потому что другие стекла ломали, а я, слава Богу, ни одного не сломал. Резал без линейки, на глаз. Отец Иоанн не мог смотреть, отходил в сторону, он только штапики прибивал. Я весь монастырь остеклил». Нужно было печки починить, и Клопов привез оцинкованное и черное железо. Оцинкованным закрыли крыши, черное пошло на печные трубы. Дмитрий Михайлович вспоминал: «У меня своя лодка была. Перееду, чтобы дома с делами управиться, да еще и на работу успевал в совхозе, сено косил, истопником работал, шофером, лес возил. А как освобожусь, сразу опять в монастырь переправляюсь».
Из Архангельск он привез литературу, подсвечники и паникадило. Его руками утроена сень у раки, в которой на протяжении нескольких десятилетий находились мощи праведного Артемия. В безбожные времена она находилась в церкви на Ежемени, а когда началось возрождение монастыря, ее перенесли обратно в обитель.
Дочь Дмитрия Михайловича, Татьяна Кузнецова, передала в дар Веркольскому монастырю несколько картин отца, которые теперь украшают трапезную обители, в их числе и большая работу с изображением монастыря, каким он был в начале 20-го века. Думается, что Дмитрий Михайлович был бы рад такому решению Татьяна.
Обе дочери Клопова, Татьяна и Елена, проживающие в Верколе, как и отец, постоянно ходят на службы в Веркольскую обитель вместе со своими детьми и внучкой, исповедаются и причащаются.
 
«Нам казалось, что он гений»
Татьяна Александровна Абрамова, бывшая учительница Веркольской школы, на открытии выставки рассказала: «Дмитрий Михайлович учил нас рисованию, черчению и трудам. Он относился к детям с открытой душой, разговаривал с нами, как будто мы его родственники. Никогда никому не нагрубил, его все понимали, в классе на уроках стояла тишина. Мы рисовали натюрморты, слово для деревни не привычное, и мальчишки прозвали его «натюрморт». А еще ребята между собой по-доброму звали Митей за его теплое, дружелюбное отношение к нам. Мы его очень уважали. Дмитрий Михайлович, говорил, что в Верколе самые лучшие ребята живут. Он научил нас делать скворечники и металлические совочки. Это был удивительный человек, который никогда про других людей не сказал ни одного плохого слова, никого не осудил. Когда я уже сама стала учительницей, он называл меня по имени-отчеству. Просила его, чтобы общался со мной без отчества, ведь я была его ученицей. Но он ответил: «Ты же моих девок (дочек) учишь, как же без отчества». Очень душевный человек.
Федор Александрович Абрамов сказал, чтобы Дмитрий Михайлович не продавал свои картины. Но мне удалось его уговорить расстаться с одной большой работой, на которой был изображен Веркольский монастырь. А дело было так. В 1977 году приехали в Верколу артисты Ленинградского Малого драматического театра. Двое из них, проходя мимо нашего двора, увидели меня и попросили разрешения помыться в нашей бане. Мой муж согласился. Пришли к нам несколько человек, в их числе и Игорь Скляр, сейчас он народный артист России. Он-то и попросил меня уговорить Дмитрия Михайловича продать понравившуюся картину. Далеко не сразу художник дал согласие, но все-таки дал. Поехали мы с нашим коллективом выступать в Ленинград. Картину взяла с собой. Меня с ней в Архангельске в вагон не пускают. Пришлось купить еще один билет, как на пассажира. А в Ленинграде нас встретили.
И еще несколько отрывков из воспоминаний людей, близко знавших Дмитрия Михайловича.
Дочь Татьяна Кузнецова:
- Он очень хотел, чтобы память о нем осталась в каждом доме, чтобы его люди помнили, не забывали. Всегда откликался на просьбу о помощи, никогда никому не отказывал – косу наставить, грабли сделать, отремонтировать что-то … Бабушка сделала из одуванчиков букет и принесла домой. Папа сказал: вкуса нет, эстетики. Но я всё равно их поставила в вазочку на стол, чтобы бабушку не обижать.
Нина Борисовна Никифорова добавила:
- У сестры был день рождения, собрали букет полевых цветов. Навстречу идет Дмитрий Михайлович. Посмотрел и говорит: нет эстетики. Мы до сих пор, когда делаем букет, вспоминаем его слова. На уроке рисовали натюрморт. Дмитрий Михайлович всем тройки поставил. Все гости, бывавшие в Верколе, хотели с ним пообщаться. Как-то приехала француженка. Мы пришли к нему, а он в это время баню строил. Я ему говорю, что гостья из Франции хотела бы с ним поговорить.  А он ноль внимания на нас. Не любил, когда от дела отвлекали. Да, цену себе знал. В тот раз долго пришлось уговаривать, но все-таки уделил нам внимание.
Анна Владимировна Томилова:
- Основной угор, с которого мы, дети, катались, был около дома Клоповых. Каждый день нас там собиралось по тридцать, а то и больше ребят. Представляете, какой стоял крик, шум, но нам никто ни разу не сделал замечания. Дмитрий Михайлович был очень приветливый, доброжелательный, открытый, всегда с улыбкой. Мне казалось, что он гений, очень много знал, всегда чем-то удивлял. Мы ходили к нему бархатцами любоваться. Построил новый дом, сделал обналичники, это был единственный дворец на деревне. Моя бабушка говорила: у Митьки домочок, как ящичек, красивый. Федор Александрович подарил ему мотоцикл «Урал». Смотрим, раз на мотоцикле поехал, значит, рыбалку, не в магазин же, конечно, за хлебом.
Дочь Елена Заварзина:
- Когда мы в школе изучали дроби, я никак не могла их понять. Папа мне всё объяснил, помог мне сделать домашнее задание. Я разобралась с дробями, и хотела идти спать, но папа продолжал мне втолковывал их до часу ночи. С тех пор я никогда не просила его помочь мне с уроками. Когда мне было семь лет, хотела сварить кашу, и опрокинула кастрюлю с кипятком на ноги. Он смазал ожег медвежьим салом, и у меня никаких следов не осталось. Он сам делал разные мази и с другими людьми ими делился.
Татьяна Кузнецова познакомила нас с только что вышедшим из печати альбомом «Палитра воспоминаний. Светлой памяти художника Дмитрия Михайловича Клопова» и подарила это издание наместнику Веркольского монастыря отцу Иосифу, жителю Верколы Александру Степановичу Богданову и депутату областного собрания Андрею Евгеньевичу Каракину.
В конце встречи все спели Дмитрию Михайловичу «Вечная память».

Людмила Соснина.
Фото Людмилы Сосниной.